|
Представьте себе какое-нибудь закрытое совещание у Дмитрия Медведева или, бери выше, у Самого, посвященное бюджетным проблемам. Очевидно, что министр финансов не один раз за те часы, которые там просиживаются, произносит магическую фразу в ответ на просьбу какого-либо из вице-премьеров или министров: «денег нет». Конечно, начальство тут же начинает настаивать на том, что эти самые деньги на ракеты, пушки, в конце концов пенсии надо кровь из носа где-то найти — этого требуют текущий внешнеполитический момент и сохранение лояльности стариков. Но министр финансов неумолим: Резервный фонд заканчивается, бюджетный дефицит чрезмерен — инфляцию захотели? Министр экономики дежурно бурчит про то, что завтра, прямо с утра, всенепременнейше начнется экономический рост, который наполнит казну, но его уже никто не слушает — несерьезно всё это. В результате расходятся ни с чем, надеясь на русский авось.
Понятно, что такая резина долго тянуться не может. Как прогнозирует тот же Минфин, если не начинать структурные реформы экономики, то стагнация, в которую мы полностью погрузились, продлится не менее 10, а то и 15 лет. Очевидно, что в этих условиях даже нынешняя хилая социалка не может быть законсервирована в своих финансовых параметрах хотя бы из-за неизбежного старения населения. Можно, конечно, не тратить столько денег на оборону (прежде всего на разработку, производство и закупку нового оружия), но это означает отказ от нынешнего российского позиционирования в мире — страны, которая избрала своим главным аргументом в международных отношениях наращивание военной силы. А это, как кажется нашим начальникам, ставит под сомнение и внутриполитическую стабильность. Поэтому дилемма «пушки или масло» носит в России не финансовый, а системообразующий характер. И все надежды на то, что некие добренькие дяди согласятся, как это предлагали в свое время авторы «Стратегии-2020», перебросить 2% ВВП, которые идут на оборону и правоохранительную деятельность, в пользу образования и здравоохранения, не имеют под собой никаких оснований. Собственно говоря, это было доказано на практике в течение всех последних лет, еще до украинского кризиса — посмотрите исполнение консолидированного бюджета.
А что же с населением, точнее его поведением в этих условиях? Ведь цифры официальной статистики говорят, что жить большинству из россиян стало хуже. Конечно, темпы снижения реальных доходов, доступности бесплатной медицины пока не критичны — так думают там, наверху. Хотя 10-процентное снижение средней реальной зарплаты за прошлый год, с моей точки зрения, весьма ощутимы. Но, как мы видим, социальных протестов нет — разве что где-то несколько десятков человек соберутся из-за массового увольнения или закрытия больницы. При этом народное доверие лично к Путину очень высокое — об этом говорят все социологические службы. Вот и появляется вельможный соблазн с населением, а точнее с его социальной жизнью, как-то не считаться — «вы там держитесь!».
Более того, эта безропотность людей становится основой для закладывания долгосрочных трендов в государственную социальную политику. При этом, конечно, производится масса слов и риторики о том, что социальные обязательства неизменны и их ни в коем случае не тронут. Народ, находясь под прессом телевизора, пока это сглатывает.
Например, я считаю, что в последние годы были произведены два целенаправленных социальных эксперимента по изучению реакции людей. И оба завершились для власти абсолютно успешно. Это: 1) введение всеобщей и обязательной платы за будущий капремонт жилья и 2) вызывающая в своей неприкрытой жесткости недоиндексация пенсий в 2016 году.
Если говорить о платеже на капремонт, то, что бы там ни говорили авторы этой идеи, основная масса людей восприняла его введение как дополнительный побор, прямой отъем денег из бюджета практически каждой семьи. И что? Ничего. Платят как миленькие. А если и не платят, то наказываются тем же государством всякими карами, вплоть до выселения из квартиры. Если кто помнит попытку монетизации льгот, которая происходила 10 лет назад, то тогда старики, внезапно вышедшие на улицы крупных городов, изрядно испугали власть. Та была вынуждена заливать проблему деньгами, идти на всевозможные уступки и смягчения. По факту монетизация в том виде, которая была задумана, так и не состоялась.
Прошло 10 лет — и власти даже не пришлось юлить и ломать голову над ситуацией в связи с введением платежа на капремонт.
А ублюдочная, нарушающая закон 4-процентная индексация пенсий, которая произошла 1 февраля этого года, несмотря на накопленную в прошлом году двузначную инфляцию? Почти 40 миллионов пенсионеров и не пикнули, покорно отдав государству несколько тысяч недополученных рублей, фактически повторяя крепостную Россию с ее оброком.
Так почему же государство должно социально «жалеть» собственных подданных, если они покорно идут на такое героическое самопожертвование во имя поддержания величия державы? Поэтому можно спокойненько решать свои внешнеполитические вопросы (которые денег стоят), тратиться на содержание государства как изолированной, закапсулированной от общества сущности, которая при этом собирает с людей всевозможные налоги, платежи и сборы — иными словами: «дань», «барщину» и «оброк». Как тут не вспомнить, что после того, как Александр II в 1861 году дал крестьянам волю, многие из них растерялись, а некоторые даже не хотели этого дара принимать.
Неужели с тех самых пор социальная политика государства придерживается принципа исключения человека и не может от него отказаться? Судя по всему, ответ будет положительным. После полувека подъема России конца XIX — начала XX века наступили 70 лет советской власти, вернулось по сути все то же самое крепостничество. В 1990-е попробовали было человека сделать субъектом, а не объектом политики (и не только социальной). Но потом снова, как видим, на наших глазах срываемся в Средневековье.
И впереди снова десятилетия социальной политики как ритуального словосочетания «всё во благо человека, всё во имя человека»? Наша циничная эпоха, правда, и это лицемерное выражение переродило в непревзойденные «денег нет, но вы держитесь» и «как поплавали?». Это приговор стране и ее будущему как великой державы, с которой считаются в мире. Когда-то в Советском Союзе сильно обижались на тех, кто сравнивал нас с Верхней Вольтой. Наверное, это было несправедливо. Однако нынешние наши социальные перспективы, к сожалению, действительно унизительны, если сравнивать с тем прогрессом, который наблюдается во многих прежде отсталых странах.
Но возможно, что приговор стране выносить рано. Умом, как известно, Россию не понять. Может быть, что-то произойдет в узком слое тех, кто принимает решения, и наружу выплеснется энергетика радикальных, а не косметических перемен? Кто ведь мог ожидать перестроечной волны, которую инициировал коммунистический генсек Михаил Горбачев? Важно только понимать, что очередные гипотетические российские реформы должны начинаться и заканчиваться формированием качественно новой социальной политики, в которой человек и его качество жизни — это цель, а не средство для решения очередных внутригосударственных проблем.
Вот только успеть бы дожить до этих времен…
|
Tele-Work
